Захватывающая дух драма «Выгон» на Берлинале: как Сирша Ронан лечится от зависимости с помощью водорослей и морских котиков
Кинокритик Тамара Ходова рассказывает о том, как режиссёр смешивает шум океана с техно и показывает целительную силу природы.
В последние годы Берлинале взял за правило включать в свою программу работы с фестиваля независимого кино «Сандэнс» в США, который завершается буквально за несколько недель до берлинского смотра. Так, например, в прошлом году в конкурсе показали дебютный фильм Селин Сон «Прошлые жизни», получивший в итоге две номинации на «Оскар». В этом году до конкурса допустили только трагикомедию «Другой человек» американского режиссёра Аарона Шимберга с Себастианом Стэном. Остальных же «гостей» с американского фестиваля определили в гала-премьеры, где они себя очень комфортно чувствуют. Одной из самых ярких и долгожданных таких премьер стала драма «Выгон» немецкого режиссёра Норы Фингшайдт, которая вернулась в Берлин, где начинала свою карьеру.
Рона в исполнении Сирши Ронан возвращается на родные Оркнейские острова в Шотландии после десятилетнего отсутствия и переезда в Лондон, где она успела отучиться на магистра по биологии, приобрести алкогольную зависимость и потерять любимого человека и поддержку друзей. Дома Рона застаёт страдающего от биполярного расстройства отца, которому помогает на ферме, и погрузившуюся в религию мать. Однако даже её родной дом оказывается недостаточно удалённым от цивилизации, поэтому Рона переезжает на ещё более далекий и уединённый остров, чтобы помочь проекту местной организации по охране дикой природы.
Фильм основан на одноимённом автобиографическом романе шотландской писательницы и журналистки Эми Липтрот о её борьбе с алкогольной зависимостью. Книга полна авторской речи и сложных образных метафор, которые Фингшайдт удаётся передать с помощью нелинейного нарратива, хирургически точного монтажа, впечатляющей звукорежиссуры и невероятной природы Шотландии. Режиссёр явно любит изображать сложных, «проблемных» героинь. В её дебюте — ленте «Разрушительница системы», сразу попавшей в основной конкурс Берлина, — девятилетняя героиня истошно кричит два часа, но при этом вызывает неожиданное сочувствие и любовь. А в менее удачном англоязычном дебюте «Непрощённая» смурная Сандра Буллок играет бывшую заключённую, которая ищет искупления.
В «Выгоне» главная героиня ищет прежде всего саму себя. В этом году Берлинале уделяет большое внимание фильмам об идентичности — будь то адаптация мигранта к новой стране («Кухня»), поиск настоящего себя под толстым слоем общественных норм и правил («Я видел свет телевизора») или даже поиск идентичности целой цивилизации («Архитектон»). И картина Фингшайдт идеально вписывается в этот запрос.
Рона приезжает домой даже не для того, чтобы спрятаться от соблазнов большого города, но чтобы полностью обнулиться. Режиссёр переплетает прошлое и настоящее, составляя портрет девушки из отдельных кусков её жизни. В истории зависимости нет ничего нового: блаженство быстро сменяется вспышками гнева, вечеринки с друзьями — одинокими истериками, любовь — отчаянием, и только когда Рона оказывается у края, она решает попросить о помощи.
Гораздо более интересна не предыстория, а новое становление героини на богом забытых, обдуваемых всеми ветрами островах, которые, как верят местные, родились из останков огромного древнего змея. В «Выгоне» мифология, сны, воспоминания и ощущения главной героини переплетаются с рёвом волн, устрашающим гудением острова, яростными порывами ветра и жёсткими ритмами техно, которые врываются в эту природную симфонию как единственное напоминание о большом городе.
Рона сравнивает своё тело с континентом: её веснушки — это знаменитые достопримечательности, а когда она чихает, в землю ударяет молния. Фингшайдт берёт эту аллегорию и делает её главным художественным приёмом фильма: всё вокруг связано с внутренним состоянием героини, и без родного острова она не сможет найти новый путь. Поэтому фильм позволяет нам по-настоящему прочувствовать суровый доисторический ландшафт Шотландии, по сравнению с которым современный Лондон кажется шуткой: пугающие массивы скал; мегалиты, огромные валуны, гордо стоящие посреди океана; сочную зелень полей; влажный всепроникающий морской ветер, доносящий остатки бьющихся о скалы волн.
Героиня как будто ограждается от этой ревностной атаки природы с помощью электронной музыки, в которой чувствуется рука немецкой части съёмочной группы (куда же немцы без техно). Но у островов есть и нежная сторона: радуга водорослей, морские котики, которые не прочь устроить заплыв в ледяной воде, и местная фауна, которая постепенно исчезает, нарушая хрупкий природный баланс. Именно эта сторона островов даёт Роне надежду и лепит из неё нового человека.
По сравнению с могущественной красотой Шотландии все городские флешбеки кажутся банальными и предсказуемыми. «Выгон» не стоит смотреть ради неожиданных сюжетных поворотов. Подобно фильмам Кшиштофа Кесьлёвского драма Фингшайдт отражает внутренние изменения героини, которые становятся гораздо важнее предсказуемого нарратива. И её путешествие обращает нас к самим себе и задаёт неудобный, но интригующий вопрос: живу ли я настоящей жизнью, или пора собирать чемодан и отправляться на край Земли, чтобы поплавать с морскими котиками?